Светлые крылья для темного стража - Страница 41

К оглавлению

41

Грошиков позеленел, неожиданно злобно посмотрел на Хаврона и вслед за Улитой выскользнул из бывшего бомбоубежища.

Глава 8
Vera rerum vocabula

Это одна из добрых сторон живописи: она сохраняет вам молодость. Тициан жил до девяноста девяти лет, и понадобилась чума, чтобы свести его в могилу.

Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах

На другой день рано утром Ирка открыла глаза и сразу увидела свое копье. Оно стояло в углу вагончика – там же, где с вечера оставил его Антигон. Выглядело копье очень буднично и казалось не опаснее швабры. Ирка подошла и осторожно протянула руку. Просто протянула, не пытаясь насильно поймать древко.

Копье отстранилось как обиженный ребенок.

– Прости меня! – тихо сказала Ирка. – Я виновата. Я не горячая, а лишь чуть теплая. И свету служу лениво, вяло, точно делаю одолжение. Нет ничего хуже поверхностного добра. Оно как травка, посаженная поверх снаряженной мины. Кто-то прыгает через пропасть, надеясь ухватиться за протянутую руку друга, а другу в этот момент приходит на ум поковырять в носу или вытянуть из попы «заевшиеся» штанишки.

Ирка говорила, а копье отодвигалось от нее вдоль стены, как от чужой. Отчаяние захлестнуло валькирию. Она ощущала себя человеком, который по злой неосторожности упал в открытом море с корабля и, вынырнув, видит, как залитый светом корабль медленно удаляется от него. Пытается догнать – не может. Старается докричаться – не слышат. Раньше человек не ценил корабль, на котором плыл. Он казался ему тесным, медлительным, мешала качка. И лишь теперь стало ясно, что корабль был для него всем.

– Я знаю, я полна сомнений, я редко тебя вызываю, я слабая, но прости меня! Дай мне шанс! Пожалуйста! – крикнула Ирка всем сердцем, уже зная, что это бесполезно. Что она не заслужила того огня, который все время давал ей силы.

Слеза быстро скатилась по щеке, не оставив следа. Ирка торопливо сморгнула ее, ощутив, как нечто соленое коснулось ее языка.

Внезапно копье остановилось. Перестало отодвигаться. Ирка осторожно сделала к нему шаг. Копье ждало. Ирка недоверчиво протянула руку. Копье не отстранилось, и она взяла его. Копье лежало в ладони доверчиво и послушно, как детская рука. Ирка поняла, что ей дали еще один шанс. Шанс незаслуженный, невыстраданный, опасный тем, что, быстро получив желаемое, Ирка могла обо всем забыть. Но все же с корабля ей сбросили веревку.

У Ирки накопилось много вопросов, чудовищно важных и не терпящих отлагательства. Валькирий, к которым она могла обратиться, было три – Бэтла, Фулона и Гелата. Фулоны Ирка немного побаивалась. Бэтла была известная болтушка. В результате Ирка выбрала Гелату.

Тратить время на дорогу Ирка с Антигоном не стали и телепортировали сразу в квартиру. Дом Гелаты в подмосковном Королеве Ирка запомнила с прошлого раза.

Оруженосец Гелаты сидел за столом на кухне. Появление Ирки и Антигона ничуть его не удивило.

– О, привет! Сразу предупреждаю: на подоконник не садиться! Он оторван. Вчера на него уже уселась одна такая, – словоохотливо сообщил он.

Почти сразу путем расспросов выяснилось, что «одна такая» – это Таамаг.

В тесной кухне оруженосец был не один. Под отрывным календарем на стульчике паиньками жались два пленных комиссионера – тощенькие, большеухие, с умными, часто моргающими глазками. Насколько можно было судить по выдвинутому козырю и прикрывавшей его колоде, оруженосец собирался резаться с ними в подкидного дурака.

– А где Гелата? – спросила Ирка.

– Ее нет, но вот-вот будет, – заявил оруженосец, лихо щелкая по носу ближайшего комиссионера.

Тот укоризненно замигал.

– Га! Видала этих? Десять раз подряд продули! Сейчас одиннадцатый сыграем – и одиннадцатый продуют. Все носы им колодой отбил! Ничего в картах не соображают! – похвастался оруженосец.

– А ты поставь свой эйдос на кон, авось сообразят! – ехидно посоветовал Антигон.

– Эйдос?! Да не, брехня! Что они там могут сообразить? – со странной задумчивостью протянул оруженосец и, привстав, подозрительно уставился на комиссионеров. Те замахали руками и разом залопотали, некстати пытаясь поклясться мамой.

– А ведь предлагали, собаки такие, на эйдос сыграть! Сами же и раздали! А ну в глаза смотреть, жуки навозные! В глаза, я сказал! – внезапно что-то вспомнив, прорычал оруженосец.

Комиссионеры задрожали и стали клясться мамой вчетверо энергичнее.

Антигон молча перевернул их карты. У комиссионеров оказались сплошь козыри, а у оруженосца Гелаты один мусор.

Разоблаченные комиссионеры затряслись, ткнули друг в друга пальцами, пытаясь перевести стрелки, и, поняв, что выдали сами себя, нырнули под стол. Разгневанный оруженосец, пылая праведным гневом, полез за ними. Со стола, покрывая поле боя, снежными хлопьями посыпались карты.

В коридоре щелкнул язычок замка. Ирка и Антигон вышли встретить Гелату. Валькирия воскрешающего копья стояла у дверей. В правой руке у нее была сумка с продуктами. На левой от запястья до локтя надето штук семь или восемь собачьих ошейников.

– А зачем ошейники? – спросила Ирка, от удивления забывая поздороваться.

Ошейники были совсем новыми. На некоторых еще болтались ценники.

– Бездомные собаки! – коротко ответила Гелата.

– Что бездомные собаки?

– Разве непонятно? Если надеть ошейник на бездомную собаку, ее бьют чуть меньше и относятся к ней чуть лучше, – назидательно произнесла валькирия воскрешающего копья.

– Почему?

– Проверено опытом. Считают, что она потерявшаяся… Опять же у собаки с ошейником больше шансов завести новую семью. Оставят вначале временно, якобы пока хозяин не найдется, а потом привыкнут и могут оставить насовсем, – пояснила Гелата, выверенным движением забрасывая ошейники на вешалку.

41