Светлые крылья для темного стража - Страница 53


К оглавлению

53

– Озеленители… – задумчиво сказал Корнелий, выглядывая из-за плеча Мефа.

– А все-таки ты гад, Корнелий! – внезапно произнес Буслаев.

Связной света нахмурился:

– Почему это?

– Ну зачем тебе столько девушек? Как ребенок: котлету обмусолил, откусил и за следующую хватается.

Даф напряглась. Она ожидала, что Корнелий подскочит и вновь начнет вопить: «На два шага!», но страж света отнесся к обвинению философски.

– Я от природы общительный. Хочу дружить, разговаривать. Меня раздражает, когда люди сидят в своих раковинах как устрицы и не желают выглядывать. Это неправильно. А с кем дружить – с девчонками, с парнями, мне по большому счету без разницы.

Меф протянул руку.

– Отлично! Сейчас проверим!

Корнелий, недоумевая, уставился на его ладонь.

– Как проверим?

– Одолжи мне свой блокнот! – потребовал Меф.

– Зачем?

– Посмотрим, сколько у тебя там мужских телефонов и сколько женских. Если тебе без разницы – число телефонов будет примерно одинаковое. Или дружба у тебя кособокая получается.

Корнелий блокнота Мефу не дал, но сам заинтересовался и, покусывая большой палец, принялся поспешно листать странички.

– Быть этого не может!.. – бубнил он. – Есть мужские телефоны, точно знаю!.. Аня, Маша, Настя, Оля, Люба, Аня, Лариса, Юля, Аня, Катерина, Настя Пушкова, Анна, Марина, Аня, Ксюша, Анна, Эльвира, Настя, Маша, еще одна Аня… Тьфу, будь я Аней, я бы переименовался! Галя, Настя, Маша, Ксюша, Лена. Действительно, непонятно, куда делись парни… А, нашел! «Алексей Петрович – прокат горных велосипедов»! Пусть на меня упадет потолок, если Алексей Петрович – женщина.

Корнелий захлопнул блокнотик и победоносно уставился на Мефа.

– Ну, что я говорил? Есть мужчины!

– Хочешь сказать: равное количество?

– Людей сравнивают не по количеству, а по масштабу личности! – с пафосом сказал Корнелий. – Тут какие-то Ани с Юлями, а тут целый Алексей Петрович! Громада человечище! Ощущаешь разницу?

– Я ощущаю демагогию, – сказал Меф. – Приведи сюда пару своих Ань и хотя бы полдесятка Юль и докажи мне, что я не прав!

Корнелий торопливо замотал головой.

– И не подумаю! Тезис первый и единственный. Если хочешь жить долго и счастливо, никогда не знакомь своих друзей между собой. В противном случае ты невольно окажешься в роли дворника, который убирает чужой мусор и которого за это все пинают.

В дверь нервно постучали. Меф вопросительно оглянулся на Дафну. Та пожала плечами, показывая, что никого не ждет. Меф открыл. В дверях, глядя на него в упор, но явно его не видя, стоял Мошкин. Щеки у него были розово-пятнистые, как у помидора, который срывают заранее, чтобы он дозрел в ящике.

– Эй! Проснись! – Меф помахал у него перед глазами ладонью.

– Как вы тут живете? Как? Как? Как? – спросил Мошкин с ужасом.

– Одного «как» вполне достаточно. Нормально живем. Чайник есть, турник во дворе есть, а турник – это основа жизни… Опять же дачи на Рублевке, в которую должен врезаться трейлер, нам не попалось, – пояснил Меф.

Евгеша, не слушая, смотрел сквозь него взглядом патентованного городского сумасшедшего.

– Меня только что смертельно оскорбили!.. – сказал он, прыгая губами.

– Где?

– У вас в коридоре!

– Кто?

– Какие-то два парня. Я их первый раз в жизни вижу. Они вышли из комнаты, а я попался им на пути. Они меня выругали, один небрежно толкнул в грудь, и они ушли. Я мечтал, чтобы они меня ударили. Ведь мечтал же, да? Если бы меня ударили, я знаю, я бы дрался.

– Ты им что-то сделал? – не поверил Меф.

– Ничего. Просто коридор узкий. Ну почему со мной вечно такое, почему? – страдальчески произнес Евгеша.

Буслаев усмехнулся.

– Не подскажешь, который час? – спросил он после короткого размышления.

Мошкин нашарил взглядом висевшие на стене часы.

– Три двадцать.

Меф поднял глаза на циферблат.

– Купи очки! Четыре двадцать, – лениво поправил он.

– Разве? – удивился Евгеша. Он снова хотел посмотреть, но Меф поймал его голову и насильно отвернул от часов.

– Нет, одного раза хватит! Ты не склеротик! Вспоминай: три двадцать или четыре двадцать? Быстро!

– Ну хорошо… Четыре двадцать. Я ошибся, прости! – страдальчески признал Евгеша.

В ответ Меф толкнул Мошкина в грудь с такой силой, что Евгеша улетел на диван и плюхнулся рядом с наблюдавшим за ним Корнелием.

– Ты чего? – озадачился Мошкин.

– А того! Зачем ты уступил? – заорал на него Меф.

– Ты о чем?

– Ты был прав! Сейчас три двадцать!!! Я тебя нагло обманул, а ты проглотил!

Мошкин провел рукой по лицу с такой силой, будто желал вообще стереть лицо.

– Да, но я подумал, что, может, я не прав… – начал он.

– Не надо думать!!! Ты смотрел на часы! Своими глазами! Ты видел время! Зачем ты уступил?

– Сам не знаю, – признал Мошкин. Не пытаясь встать с дивана, он печально смотрел в потолок. – Я подумал: зачем спорить из-за ерунды? И вообще, что это меняет?

– Вот именно, что это меняет? И когда тебя толкнули, тебе не хватило уверенности. Ты сказал себе: «Что это меняет?» – и отправился страдать дальше. А надо было не страдать, а врубить!

– Правильно! На два шага и по хлопку! – прошептал Корнелий и, внезапно подскочив, выбежал в коридор.

На его исчезновение никто не обратил внимания. Мошкин и Даф смотрели на Мефа. Мошкин с преданным собачьим выражением, Даф – негодующе.

– Чему ты его учишь? – возмутилась она. – Ну хорошо! Допустим, Мошкин подрался бы с этими парнями. Были бы вопли в коридоре, шум… Прибежали бы еще парней двадцать – это же их общежитие. Ты бы, Меф, конечно, тоже выскочил, ввязался, и началось бы…

53